Какими словами и символами обогатился русский язык после распада СССР? Такой вопрос мы задали посетителям сайта РГ www.rg.ru в рамках проекта "20 лет без СССР".

О результатах опроса наш разговор с доктором филологических наук, директором Института лингвистики РГГУ Максимом Кронгаузом, пишет "Российская газета".

Российская газета: Помните момент, когда для вас лично закончилась эпоха советского языка?

Максим Кронгауз: Точный момент назвать не смогу, процесс перехода из одной эпохи в другую был очень сложным. Язык более консервативен, он отражает жизнь с некоторым опозданием. Но уже в 90-х стало ясно, что советское из языка почти ушло. С исчезновением идеологии ушли из языка и ее слова, но многие уже настолько глубоко вошли в нашу плоть и кровь, что избавиться от них совсем непросто, да и не нужно. Это уже часть нашей культуры, нашего сознания.

РГ: Для многих таким переломным моментом стало появление едва ли не главного слова нашей эпохи - "олигарх".

Кронгауз: Это греческое слово, давно дремавшее в русском языке. В постсоветской России оно заиграло яркими красками, емко выразив новое явление, новую идеологию. Но если поначалу олигархами в соответствии с первоначальным значением слова называли богатых людей у власти, то теперь олигарх - это просто богатый человек. Появились не слишком богатые олигархи, местные олигархи, олигархи второго-третьего порядка.

Заметная печальная тенденция нашей эпохи - это девальвация, опустошение смысла: как только слово становится модным, оно от постоянного использования теряет или меняет свое первоначальное значение.

РГ: Мы спросили читателей, что, на их взгляд, изменилось в языке в постсоветскую эпоху. Большинство обращают внимание на криминальную лексику, обеднение языка, огромное количество заимствований.

Кронгауз: Читатели противоречат сами себе: появление новых слов и обеднение языка понятия противоположные. Эти тенденции действительно существуют. Для советского периода были характерны жесткие перегородки между разными стилями в языке: обыденная речь, профессиональная, сленги практически не перемешивались. Сегодня все перемешалось. После распада Союза рухнули многие барьеры и запреты - политические, цензурные, культурные - ощущение свободы было полным. Актуальная для нашего времени проблема брани в языке возникла именно в то время. Нет, люди не стали чаще ругаться, но нецензурная речь проникла в те сферы языка, куда раньше не допускалась.

Проблема же заимствования не в появлении новых понятий, а в том, что язык сегодня не всегда справляется с их огромным количеством: мы не знаем, как писать название многих технических новшеств, не знаем, как ставить ударение в названиях модных профессий, иногда пишем латиницей малознакомые слова. Но говорить, что это портит язык, я бы не стал. Язык справляется со своей главной задачей - позволяет нам свободно общаться друг с другом. Он не обеднел, напротив, обогатился множеством новых слов, охватил области жизни, недоступные для него в советскую эпоху. В конце концов язык не может портиться сам по себе, его портят те, кто на нем говорит.

РГ: И все же людей пугает, что их язык порой перестает звучать по-русски.

Кронгауз: Гибкость - замечательное свойство русского языка, он хорошо осваивает новые слова - они сразу же обрастают огромным количеством однокоренных, изменяются так, что вскоре их не узнают даже носители родного для них языка. Посмотрите, как прижилась у нас английская аббревиатура PR - уже живут в языке "пиарить", "пиарщик", "пропиарить". Да, изменения бывает нелегко принять, они многих раздражают, но без них язык не мог бы оставаться живым.

РГ: А то, что страна стала говорить "по понятиям", разве не проблема?

Кронгауз: Проблема. Но не языка - общества. Даже проникновение в язык криминальной лексики хорошо говорит о нем. Русский язык быстро и хорошо приспосабливается. С 90-х годов многие выражения криминальной речи постепенно утрачивали свое первоначальное значение, язык сглаживал острые углы. В результате "наезд" стал означать любое проявление агрессии, а слово "беспредел" используется как нейтральное.

РГ: Что произойдет с понятиями, которым нашли замену в новом времени?

Кронгауз: За двадцать лет в язык не только пришли многие слова - огромное количество слов уже его покинули. Но уход слова гораздо менее заметен, чем его приход. В первую очередь незаметно ушли из речи термины советской идеологии, например, парторг. Исчезли слова, обозначающие устаревшие предметы техники. Я даже провел исследование, как студенты называют технику, которой никогда не пользовались. Например, пишущую машинку большинство называют печатной. Другие слова утратили некоторые из своих значений. Однако исчезают и те, что казалось бы с идеологией советской эпохи не связаны: например, "манекенщица". Ему на замену пришло слово "модель", окруженное аурой красоты и богатства, гораздо лучше соответствующее идеологии нового времени.

РГ: Ушли "товарищ", "гражданин". Что предложит новая эпоха?

Кронгауз: Точно так же после 1917 года из языка исчезли "господин" и "госпожа". Это процесс естественный. Обращение "товарищ" не было нейтральным, оно носило определенную идеологическую окраску, поэтому отказ от системы, естественно, повлек за собой отказ от обращения.

Сейчас, как и в советское время, в русском языке происходит поиск нейтрального обращения. Есть огромное количество вариантов - мужик, мать, братишка, сестренка, мужчина, женщина - но все они имеют определенный смысловой оттенок - фамильярность, грубость, отстраненность. Формирование нейтрального обращения непростой процесс. Например, французские "мадам" и "месье" раньше применялись лишь в обращении к людям с достаточно высоким социальным статусом, но со временем, следом за демократизацией общества произошла демократизация слов. Из нашей истории были вырваны 70 лет, поэтому этот процесс у нас еще впереди.

РГ: Что больше всего влияет на язык сегодня - культура, пресса, политика, мода?

Кронгауз: На язык всегда влияет наша жизнь, она формирует его. Недавно меня спросили: неужели слово "блог" попадет в словари? - А как же иначе? Пусть не все жители нашей страны ведут блоги, это явление уже стало для нас жизненно важным.

Огромное влияние на язык постсоветской эпохи оказывает реклама. Выражения наподобие "в одном флаконе" прочно вошли в нашу речь. Русский язык быстро подстроился под новую эпоху рынка, бизнес-идеологии. Идея продажи, потребления царит во всех сферах жизни. Это хорошо демонстрирует слово "продукт", которым сегодня называют любые ценности - и духовные, и материальные. Даже деятели искусства сегодня участвуют в проектах и создают продукт.

Хорошо знакомые советским людям слова несколько изменили смысл и теперь работают на новую идеологию. Слова не поменялись, они поменяли хозяина.

РГ: Желание использовать новое заимствование вместо существующих слов не кажется вам наследием советской психологии? Гаджет сегодня никак не может называться просто прибором - непрестижно.

Кронгауз: Действительно, понятие западопоклонничества пришло к нам из советского времени. Но если в СССР с этим боролись, то сейчас - бери, сколько хочешь. Действие продолжает существовать, а противодействие исчезло. Поэтому в язык легко стали проникать слова, которым раньше путь в него был заказан. Жвачка была и в советское время, но в словарь она попасть не могла.

РГ: Можно управлять языком?

Кронгауз: Да. И советский язык, сформированный в соответствии с требованиями идеологии, тому доказательство.

РГ: Не пора ли написать словарь нового русского языка? И как это сделать, учитывая, как быстро он меняется?

Кронгауз: Давно пора. И лучше всего такой словарь сделать электронным. Так проще будет вовремя реагировать на все изменения, появление новых и отмирание старых слов.

Даже если слово просуществовало в языке год или два, ему нужно выделить место в словаре и указать "годы жизни". Конечно, Интернетом в нашей стране пока пользуются далеко не все, но если посчитать, сколько людей используют словари, неизвестно, какой результат будет ниже. Для того чтобы проверить свою грамотность по книге, нужно как минимум иметь ее, найти, пролистать... Словарь станет гораздо ближе каждому из нас, если открыть его можно будет привычным нажатием клавиши.

пункт приема слов

Как изменился наш понятийный аппарат за эти 20 лет? Какими новыми словами и смыслами он обогатился?

"Олигарх. Откат. Распил. Продажа родины. Деньги за границей, дети за границей. И все это благодаря 90-м". Сергей, Москва, 30 лет

"Наш понятийный аппарат обеднел, а не обогатился. Распил, отказ, занос - это деградация". Олег Антропов, Одинцово, 35 лет

"Распил, откат, интернет-сленг-мемы, нано, евро, ультра, космо, супер, гаджет. Слова, связанные с новыми технологиями и движением денежных средств в основном". Станислав, Краснодар, 28 лет

"Вау! Писец!" Владимир, Москва, 67 лет, служащий

"Язык деградирует!!! Ужасно большой наплыв иностранных слов и жаргона... Бред, даже у нас сейчас будет не глава администрации, а сити-менеджер... Неужели русских слов нет?! Зачем так поносить наш красивый и могучий язык?!" Ольга, Екатеринбург, 19 лет

"Слова новые и разные. Славно, что некоторые исчезли. "Трудовая вахта", например. Или "социалистическое соревнование". Или "член политбюро". Из новых слов мне нравится "колбаситься" в значении веселиться и "мне фиолетово" в смысле всё равно. Вы хотели других слов? Они тоже существуют, но мне фиолетово". Андрей, Москва, 50 лет

"Развитие лексики связано не с распадом СССР, а с техническим прогрессом и ускорением ритма жизни . 20 лет назад у нас не было понятия "мобильный телефон". Но его не было и на остальных 5/6 части суши". Виктор, Москва, 35 лет.

"Законнектимся? Ябылвдул, падцталом, зая (вместо обращения). Но есть тенденция среди ребят за двадцать строить из себя псевдоаристократов, интеллигентов и выдавать монологи не хуже Катерины в "Грозе". Ксения, Москва, 21 год

P.S.

Увы, для слов не существует музеев. Вряд ли кто-то будет спорить с тем, что из языка ушли многие советизмы: субботник или парторг. На смену многотиражкам пришли корпоративные издания, а партсобрания вытеснены корпоративными вечеринками.

Слова уходят не только вместе с вещами, но и сами по себе. Я давно уже не слышал от своих знакомых слова "получка", а ведь раньше жизнь измерялась от получки до получки. Не слышу я и таких слов, как посиделки и междусобойчик. По-моему, их нет в речи молодых людей. Может быть, их заменила тусовка?

Любой читатель может поспорить с моим списком и предложить свой собственный. У нас у каждого свой слух и свой языковой опыт. Хорошо было бы открыть пункт приема уходящих слов, потому что иначе как всем миром нам их не собрать.

Из книги Максима Кронгауза "Русский язык на грани нервного срыва"

Адиля Зарипова