Ракета-носитель среднего класса KSLV-I 30 января 2013 года вывела на космическую орбиту небольшой исследовательский спутник STSAT-2C, предназначенный для исследования атмосферы и космической радиации, — после многих лет безуспешных попыток Южной Корее наконец удалось войти в «космический клуб». Произошло это спустя четыре года после вступления в него Ирана и на месяц позже того, как на орбиту вышел спутник, созданный в КНДР.

Путь Южной Кореи в космос занял не менее двадцати лет. В 1992 году местные специалисты разработали беспилотные ракеты KSR-1 и KSR-2, которые, хотя и не могли выйти за пределы атмосферы, были нужны для отработки важных космических навыков.

Надо сказать, что к этому моменту многие развитые страны давно уже отказались от собственных космических амбиций, влив свои проекты в международные программы либо просто от них отказавшись. Сейчас даже странно вспомнить, что, например, Франция начиная с 1965 года несколько лет проводила запуски ракет собственной разработки «Диамант» с космодрома в Западном Алжире. Своя космическая ракета «Блэк Эрроу» была и у Великобритании. Запуск ее проводился в 1971 году, правда, тоже не на собственной территории, а на космодроме «Вумера» в Австралии. К слову, после этого космодром фактически не использовался, а вскорости и вовсе был закрыт.

К началу 2000-х все это были уже дела минувших дней, и многие из тех, кто стал инициатором космической гонки, к ней охладели. Последний пионерский запуск провел в 1988 году Израиль, и в течение нескольких лет отправиться в космос собственными силами никто не планировал.

Однако к середине 2000-х довольно неожиданно образовалась тройка стран, которые стремились присоединиться к космическому клубу, причем непременно раньше своих соперников. Это были Иран, а также Южная и Северная Кореи. И если Иран стремился преимущественно к самостоятельности запуска, то самое острое соперничество, естественно, возникло между Южной и Северной Кореей.

В 2003 году громкой претензией на космические амбиции со стороны Сеула стало начало строительства собственного космодрома «Наро» на юге корейского полуострова почти в полутысяче километров от столицы. Специалисты из KARI (Korea Aerospace Research Institute) первоначально планировали запускать на нем ракеты полностью собственного производства.

Ситуация неожиданно поменялась в 2005 году, когда стало известно о сотрудничестве Южной Кореи с российскими производителями ракет. Специалисты KARI, не удовлетворившись характеристиками маломощных KSR-1 и KSR-2, решили разрабатывать ракету более тяжелого класса, но поскольку дело это достаточно затратное, они предоставили создание первой ступени ракеты ГКНПЦ имени Хруничева.

Результатом сотрудничества должны были стать ракеты проекта KSLV-1 (Korea Space Launch Vehicle-1), в которых первая ступень является фактически модификацией первой ступени проектируемой ракеты «Ангара». Двигателем для этой ступени должен был стать жидкостный РД-191, к тому моменту еще не испытанный. Российской стороне это сотрудничество было выгодно не только в финансовом плане — оно могло подстегнуть собственную разработку и снабдить российских инженеров результатами настоящих испытаний аппарата в деле (в дальнейшем Роскосмос так и комментировал запуски корейских ракет, но об этом ниже).

Вторую (и последнюю) ступень, равно как и полезную нагрузку — небольшой спутник массой около 100 килограмм, Южная Корея собиралась разработать самостоятельно.

Первый запуск совместно разработанной ракеты состоялся гораздо позже, чем рассчитывали авторы южнокорейской космической программы в начале 1990-х. Это случилось только в 2009 году, причем в начале того же года значительных успехов удалось добиться и Ирану, и Северной Корее.

В частности, в феврале 2009 исламской республике удалось вывести на космическую орбиту спутник «Омид» при помощи ракеты-носителя «Сафир-2», представляющей собой слегка модифицированную версию военного «Шахаба-3». Успешность запуска подтвердили израильские и американские специалисты, поэтому у мирового сообщества не осталось сомнений в том, что Иран стал десятой полноценной космической державой.

Несколько месяцев спустя к нему решила присоединиться Северная Корея, 13 апреля запустив ракету «Ынха-3» с грузом из метеоспутника. Ракета развалилась в воздухе, и это пришлось признать даже самим северокорейским властям. Провал КНДР дал шанс Южной Корее стать первой, но ясно показал, что затянувшейся космической программе Сеула наступают на пятки.

Помимо успехов конкурентов, нервозности специалистам добавлял еще и тот факт, что запуск первой KSLV-1 многократно откладывался. Вначале он был запланирован на июнь, затем последовали многочисленные переносы, связанные с не совсем понятными причинами. 19 августа ракета уже стояла на площадке, наполненная топливом и окислителем, когда за восемь минут до старта запуск решили отложить еще раз — то ли из-за неисправности системы регуляции давления, то ли из-за сбоя в программе управления.

Наконец, спустя несколько дней, 25 августа 2009 года, ракета оторвалась от стартовой площадки и отправилась в путь. Многие информационные агентства уже причислили Южную Корею к космическим державам, когда оказалось, что спутник появился на нерасчетной орбите, а впоследствии и вовсе сгорел в атмосфере. Как показало расследование, авария не была связана с работой российской части ракеты, а объяснялась неисправностью одного из обтекателей.

Обтекатели — это защитные кожухи, которые предохраняют спутник от давления воздуха при полете ракеты в атмосфере. Перед выводом на расчетную орбиту они должны отбрасываться, чтобы не расходовать впустую горючее. Оказалось, что, хотя в полете один из обтекателей отделился в нужное время — спустя 260 секунд после старта, второй так и остался присоединен к спутнику. В результате нарушилась баллистика аппарата. Ракета приобрела измененный наклон и вместо высоты в 320 километров спутник поднялся на высоту 360 километров над Землей. Затем он начал падать и в конце концов сгорел в атмосфере.

Несмотря на аварию, корейцы не разочаровались в сотрудничестве с российскими инженерами — было очевидно, что их вины в неудачном запуске нет. Да и вообще, этот запуск корейские специалисты (видимо, руководствуясь присказкой о первом блине) решили признать «наполовину успешным».

Повтор старта в KARI начали готовить практически сразу и справились менее чем за год. Судя по тому, что один из инженеров, участвовавших в разработке, пытался покончить с собой тремя ударами ножа в живот, обстановка в космическом агентстве действительно была нервная. Но, так или иначе, следующим летом — в 2010 году — корейцам удалось вывести новую ракету на стартовую площадку. Как и в прошлый раз, не обошлось без переносов запуска и обнаружения неисправностей. Так, за несколько часов до старта была обнаружена неполадка в системе пожаротушения ракеты.

Вторая версия KSLV-I оторвалась от Земли 10 июня в 12:01 по Москве. На этот раз корейские специалисты даже не успели обрадоваться — спустя всего 136 секунд после старта они потеряли связь с ракетой. Камеры, установленные на борту, успели передать на Землю изображение яркой вспышки. Как выяснилось позднее, на высоте 70 километров произошел взрыв, который СМИ практически сразу приписали неисправностям в российской первой ступени. Однако впоследствии установили, что российская часть ракеты отработала штатно (проведя, таким образом, первые и до вчерашнего дня единственные летные испытания «Ангары»), а авария была вызвана несвоевременным запуском двигателей второй ступени.

После второго неудачного запуска в KARI вынуждены были взять передышку. В течение практически всего 2011 года о планах агентства ничего не было слышно. Тишину о своих космических планах хранила и КНДР. Только Иран в том году смог провести целых два запуска суборбитальных ракет «Кавошгар-4» и «Кавошгар-5». Сначала с «капсулой жизни», а затем и с живой обезьяной. Впрочем, для последней полет стал смертельным по причинам, в которые иранские инженеры решили не вдаваться. Они наметили повторный запуск на 2012 год и вновь заявили о приоритетности космической отрасли для Исламской республики.

Следующий, 2012 год, вновь стал годом напряженного соревнования трех молодых космических государств. У Южной Кореи были все шансы, чтобы заявить о своих амбициях. Запуск третьей версии корейской ракеты был назначен на 26 октября. Однако и на этот раз провести его в намеченный срок не удалось. Специалисты обнаружили утечку гелия в магистрали, соединяющей стартовую площадку с первой ступенью ракеты. Неполадка оказалась связана с, казалось бы, незначительным дефектом прокладки в соединении, но ее устранение (пришлось доставлять из России резиновый уплотнитель) как минимум на месяц отложило запуск.

Следующая дата старта была назначена на 29 ноября. Дальше тянуть было невозможно — стартовое «окно» закрывалось через пять дней. Но и на этот раз, почти так же, как три года назад, запуск пришлось отменить за несколько минут до старта при заполненных топливных баках. Неполадка была обнаружена во второй ступени ракеты — «произведенной южнокорейской стороной», подчеркивалось в каждом сообщении российских инженеров. К этому моменту неудачи с запусками «Бризов», которые также изготавливает центр Хруничева привели к отставкам на предприятии, и там, видимо, решили перестраховаться.

За оставшиеся несколько дней разобраться с причинами неполадок во второй ступени KSLV-I так и не удалось, так что запуск пришлось перенести на 2013 год.

Как выяснилось уже 12 декабря, это решение и стоило Южной Корее порядкового номера в космическом клубе. Именно тогда КНДР запустила с помощью ракеты «Ынха-3» на околоземную орбиту спутник «Кванмёнсон-3» . Запуск прошел успешно, что подтвердили данные независимых наблюдений. Спустя всего два месяца, практически непосредственно перед новым стартом южнокорейской ракеты, Иран отчитался о запуске в космос обезьяны, которая на этот раз все-таки вернулась на Землю живой и невредимой (впрочем, фотографий ее возвращения мировая общественность пока не видела, так что, возможно, и не стоит торопиться в оценках).

Спустя два дня после победного отчета Ирана настала пора радоваться и южнокорейцам. Третья ракета KSLV-I с третьей попытки старта все-таки вывела на расчетную орбиту спутник STSAT-2C («C» обозначает третью копию аппарата). Данные наблюдений уже подтвердили успешность запуска, так что и корейских инженеров, и их российских помощников уже можно поздравить.

О характеристиках самого спутника и научных приборов, установленных на нем, известно немного. Nature пишет, что он должен будет преимущественно исследовать космическую радиацию, по другим данным, он будет заниматься радиозондированием. Но это, в конце концов, не так уж важно: если бы дело было только в спутнике, корейцам не нужно было бы разрабатывать собственную космическую программу — можно воспользоваться услугами «космических извозчиков».

В связи с этим, конечно, возникает довольно простой вопрос — зачем в 2013 году вообще нужна национальная космическая программа стране, которая вроде как не пытается испытать собственное баллистическое оружие? Сейчас, когда в космической отрасли мощным глобальным трендом является аутсорсинг и приход коммерсантов, когда частные грузовики стыкуются с МКС, а за добычу ископаемых на астероидах идет уже (пусть и виртуальная) конкуренция, на этот вопрос ответить все сложнее. Видимо, членство в «космическом клубе» — это все-таки дело чести.

Александр Ершов