О чрезмерной зависимости отечественной экономики от экспорта углеводородов стали говорить сразу, как только зависимость стала сильной, то есть после нефтяного кризиса 1973 года, когда стоимость нефти взлетела в разы. Правда, первое время говорили все больше экономисты и все больше на кухнях — на уровне официоза тема была табуированной. Но и тогда было очевидно, что такое устройство хозяйства, когда пшеницу сеют в СССР, а урожай собирают в Канаде, является несколько кособоким, и такая кособокость не могла бы существовать без углеводородного экспорта, пишет РИА Новости.

Когда жесткая цензура была упразднена, а об экономических вопросах начали говорить все, выражения "нефтяная игла" и "страна-бензоколонка" вошли в обиход. На эту необъятную тему было нагромождено огромное число спекуляций, но с главной мыслью — "зависимость от экспорта одной-единственной монокультуры сопряжена с серьезными рисками".

С этим согласны практически все — от записных либералов до не менее записных патриотов. Тем более что эта мысль не вчера родилась. Упадок Испании в XVII веке от чрезмерного притока американского золота был достаточно давно проанализирован. В романе "Дети капитана Гранта", написанном 150 лет назад, географ Паганель как совершенный трюизм сообщает юному Роберту Гранту, что золото никогда не приносило счастья странам, в которых его обнаружили. В романе "В лесах", написанном тогда же, раскольничий начетчик Василий Борисыч рассказывает, что в лесном Заволжье, где земля неродимая, крестьяне живут лучше, чем в черноземных губерниях, где хлеб — единственный товар, которым крестьяне могут промышлять и где "Перерод (в результате которого цена на хлеб падает) хуже недорода". Опять же еще Евгений Онегин судил, "Как государство богатеет, // И чем живет, и почему // Не нужно золота ему, // Когда простой продукт имеет".

Впрочем, что нам Евгений Онегин, когда мы пережили два драматических падения нефтяных цен — в конце 80-х и совсем недавно. Последствия налицо.

Но обыкновенно, говоря о том, что монокультурная ориентация хозяйства опасна, имеют в виду статьи сырьевого экспорта — нефть, газ, бананы, цветные металлы, какао-бобы — и тем ограничиваются. Вроде бы на каждом углу повторяют, что не следует держать все яйца в одной корзине — но далее мысль не докручивают. Между тем односторонняя ориентация опасна не только в экономике. В политике — не менее.

Избрание Трампа президентом США вызвало сильное смятение чувств и в самой Америке и в Евросоюзе. Но то, что можно сейчас наблюдать на Украине и в Прибалтике, даже смятением чувств не назовешь по очевидной слабости этого эпитета. Там царит форменная истерика.

И причина понятна. Перейдя на экономический язык, это падение цен не со 120 долларов за баррель до 40 (в чем, как мы знаем, тоже не было ничего приятного). Это падение цен со 150 долларов до пяти, причем при доле нефтяных доходов в бюджете, в разы превышающую российскую долю. То есть полный крах.

Лимитрофы полностью отвергли (Прибалтика — давно, Украина — с 2014 года) политику диверсификации доходов и рисков по формуле "Ласковы телятки сосут по две матки" и однозначно избрали для себя роль собак-пиявок, которые участвуют в охоте на медведя. Собаки мелкие, но болезненно и во множестве вцепляются в мишку, облегчая задачу охотнику. Все прочие внешне- и внутриполитические задачи были отставлены в сторону. Велика важность — при должном клиентском усердии все проблемы решит патрон. "Прилетит дядя Сэм в голубом вертолете и бесплатно покажет кино".

Все было хорошо (ну, относительно хорошо), покуда патрон был поглощен медвежьей охотой. Монокультурная ориентация худо-бедно кормила. Но с изменением конъюнктуры, то есть приходом нового патрона, для которого медвежья охота не является приоритетом, все рушится. Тем более что лимитрофы полагали, что их услуги будут вечно востребованы, и поэтому никакой соломки не подстелили.

Так что игла бывает не только нефтяная. Шлях в Европу — он тоже довольно игольчатый.

Максим Соколов, для РИА Новости